Сообщений в теме: 135

[Стрiлець]

Тут не обойдётся и без определений версий происхождения самих варягов, так как надо же знать кого позвали княжить и почему.

Alex_teri, кажется, варяг - это варанг, разбойник или наемник, нет?

Сообщение отредактировал Maxim Suvorov: 29 Март 2016 - 13:24

[Tanais]

ДоброгоВижу ,"глубоко раскапывают"эпоху Святослава.Относительно происхождения варягов существует и "славянская" версия о том ,что "скандинав"Рюрик,родоначальник "варяжской" династии был выходцем из поморских славян-ободритов,из которых кстати и состояло "большинство" в варяжских дружинах.Это подтверждаетсяи археологическими материалами,на которые ссылаются историки В.В.Седов,Ф.П.Филин("Древняя Русь"П.П.Толочко."Наукова думка"1987г.Киев стр.21.)Именно поэтому и произошло столь быстрое вживание варягов в славянский мир,что большинство их было выходцами из родственных восточным,поморских славян.

[Велимир]

Варяжско-русские следы археологические прослеживаются. На Балтике три потока переселения – 8й век, середина 9го, середина 10го. Они все проверяются археологически. Керамика там вся славянская. Если взять антропологию, то черепа там тоже южнобалтийские. Германских то нет. В Новгороде к 2002 году за 70 лет существования новгородской археологической экспедиции найдено 150 тыс. артефактов не считая керамики. Из них только 10 или 15 скандинавских. Сами норманисты говорят – «мы поражаемся». Как это? При этом Новгород считается базой норманов. Почему берут только скандинавские вещи? Почему не взять финские вещи, арабские. Может быть они варягами были?Историческое сознание формируется с молодых лет. Попалась мне маленькая книжечка для детей о князе Святославе. Там говорится что вот. Святослав, с варягами, в балканской кампании. И даётся пояснение – варяги – скандинавы. Зачем это в детской книге для детей 5-6 лет? Как преподносятся в учебниках Рюрик, Синеус и Трувор? Рюрик – реальный человек, а его эпитеты – что он пришёл с родом своим и со своею дружиною – по шведски якобы синеус и труваринг. Ни "ус" не означал род, ни «Варинг» дружина. Но это не главное.Пусть они откроют Пискаревский летописец под 1586 годом. В этом году было казнено несколько людей, один из них – русин Синеус. То есть имя бытовало с 9го века до конца 16 века. Если идти по созвучиям, то можно сказать, что немецкий Кёниг – король, близок к русскому коню. Вот и всё. Я хочу сказать о данных Татищева. Фамилия Татищева, нашего историка, вызывает у норманистов яростную дрожь. Они его ненавидят и называют фальсификатором. К сожалению, это начал Карамзин.У Татищева у единственного человека в нашей историографии есть сведения о так называемой Иоакимовской летописи, которая даёт родословную Рюрика и показывает, что это выходцы из южно-балтийских славян. Рюрик, Мила, Гостомысл – это всё южнобалтийские имена. Иоакимовская летопись объявлена фальсифицированной и выдуманной, хотя в действительности нет никаких оснований для этого, и, наоборот, наши крупные историки – Кузьмин, Янин и др. а также раскопки показали, что Иоакимовская летопись совершенно реальна, и в ней описаны события, которые отложились в археологических данных. Возьмите эту летопись и посмотрите родословную Рюрика. Летописцы знали историю, и объявлять это фальсификацией и обвинять Татищева просто преступно.

Сообщение отредактировал Велимир: 10 Февраль 2011 - 01:35

[Стрiлець]

Велимир, если идти по созвучиям - дойти можно до чего угодно. Как в старом анекдоте о похождениях поручика Ржевского - от корнета до резинового изделия.
Екатерина Великая, к примеру, пробуя себя в числе прочего на ниве сравнительного языкознания, доказывала, что слово "барин" произошло из слова "баран".

Сообщение отредактировал Стрiлець: 10 Февраль 2011 - 01:44

[Велимир]

Стрiлець ты только это прочитал из все моей записи? А остальное наверно не стоит твоего внимания)вот Нестор даёт описание карты Восточной Европы.Он указывает народы, жившие на южном берегу Балтики. Это и немцы, и датчане, и ляхи, чехи и в этих же рамках южных берегов Балтики он упоминает варягов.Возникает вопрос – разве Нестор не знал, что в 10-11 веках на южном берегу Балтики жили многочисленные славянские племена – руяне, ободриты, лютичн, брежане и многие другие. Это были самостоятельные княжества. Их центр – остров Рюген. Там был храм Святовита, которому поклонялись эти племена, славянские конфедерации и княжества.Неужели не знал Нестор этого?Как он определил все народы – и данов, и англов, и прочих, и вдруг огромный анклав по устью Одера и Вислы он не упоминает. Оказалось, что он великое множество этих княжеств и племён он и называет варяги, не вдаваясь в подробности о каждом народе.Уберите это название «варяги», и получите на южном берегу Балтики огромное неизвестное пятно. Тёмная дыра. Этой тёмной дыры не было. Нестор прекрасно это знал.И тех, кто живёт между восточными народами и западными он назвал варяги.И после этого разговаривать о чём-то, когда лингвистически доказано, что у варягов-русов и славян один язык – беспредметно просто. Я просто удивляюсь, как люди обходят эти проблемы и замалчивают их.Любопытно, что в работах норманистов – прошлых и сегодняшних - ни звука не говорится о южнобалтийских княжествах, которые в течение нескольких сот лет составляли цивилизационную сущность славян. Их как будто бы нет для норманистов.А летопись Нестора буквально заполнена сведениями о варягах. То они пришли, то они ушли, то они воевали со славянами, то захватили, то примучали кого-то, то контакты кого-то. Без конца. Варяги в летописи живут полнокровной жизнью.У норманистов их нет как таковых. Куда они все делисьЕсть ещё один аргумент в пользу южнобалтийского происхождения варягов. Это договор, который Олег заключил с варягами, когда отвоевал Киев при помощи Варяжской дружины. Он заключил с варягами договор о мире и любви, о том, чтобы северо-западные границы Руси, в т.ч. Новгорода, который ему принадлежал, не атаковались варягами.Договор установил ежегодную дань, которую Русь как государство должно было платить варягам за мир и покой на северо-западных границах. 300 гривен в гон. Это договор действовал до 11 века.С кем заключил этот договор Олег, с каким государством? Если вы посмотрите на политическую карту Скандинавии того периода, то вы обнаружите, что никакого государства постоянного, которое бы существовало 100-200 лет, не было в природе. Не с кем было договор заключать.А на Южной Балтике было ряд княжеств, которые существовали, пока их не захватили немцы. С ними и был заключён договор.Пытаясь все же отыскать скандинавские корни варягов, Фомин обратился к знаменитым исландским сагам. Однако там нет даже упоминания о каких-либо русских князьях вплоть до Владимира Святославовича. Выходит, вплоть до правления Владимира норманны не имели связи с Русью. Более того, ни в одной саге не сказано, что Владимир состоял в родстве с норманнами, а русские князья представлены как чужие, неизвестные.Важный вопрос - имена наших первых правителей. Считалось, что они скандинавские, и это одно из самых убедительных доказательств норманнской версии. Но Фомин утверждает, что имя Рюрик шведам вовсе не известно. А шведское имя Helge появилось лишь в XII веке, тогда как русское Олег - якобы производное от шведского - на самом деле старше на двести с лишним лет. Княгиню Ольгу исландские саги называют не Helga, как можно было бы предположить, а Allogia, то есть Ольга. Значит, оно тоже не связано со Скандинавией. Имена Игорь и Ингвар в древности тоже не смешивались. Иначе зачем было рязанскому князю Игорю Глебовичу называть сына Ингвар. Имя Игорь известно с X века, а Ингвар появилось на Руси лишь в конце XII века - в результате брака того самого князя Игоря Глебовича с норманкой.Аргументы славянского происхождения варягов есть и у археологов, и у антропологов. Ученые отыскали на северо-западе современной России посуду, аналогичную той, что находят на южном побережье Балтики, в междуречье нижней Вислы и Эльбы. Также и клады - они очень похожи на южнобалтийские, зато не имеют ничего общего со скандинавскими. По словам ученых, они свидетельствуют, что торговля между Новгородской землей и Южной Балтикой началась в середине VIII века. И только через сто лет она добралась до Скандинавии. В свою очередь антропологи установили, что найденные в новгородской земле средневековые черепа ближе всего к находкам из славянских могильников междуречья Нижней Вислы и Одера.

Сообщение отредактировал Велимир: 10 Февраль 2011 - 01:53

[Велимир]

Летописная традиция связывает начало Руси с варягами. Так «Повесть временных лет» рассказывает, что Русское государство возникло после того, как к славянам были призваны править трое варяжских братьев: «/862 г./ И избрались три брата со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли к словенам первым, и срубили город Ладогу, и сел в Ладоге старейший Рюрик, а другой – Синеус – на Белом-озере, а третий – Трувор – в Изборске». [Здесь и далее «Повесть временных лет» цитируется по Лаврентьевской летописи в переводе А.Г. Кузьмина. (Златоструй. Древняя Русь X-XIII веков. – М., 1990) и по Новгородской IV летописи (ПСРЛ. Т. IV, Ч. I. – М., 2000)] Но откуда пришли и кем были по происхождению варяги, давшие начало русской государственности? Ведь в историографии они успели побывать и шведами, и датчанами, и скандинавами в целом; одни авторы считали варягов «норманнами», другие, наоборот, – «славянами». И снова невнимательность к проблеме, поставленной в самом историческом источнике, явилась причиной для противоречащих друг другу утверждений.Для древнего летописца происхождение варягов было очевидно. Он помещал их родину – Вагрию – на южнобалтийском побережье «к западу до земли аглянской», т.е. до области Ангельн (земля англов в Гольштейне). Не случайно франкский император Карл Великий в начале IX в. сразу для обеих соседних областей утвердил закон, получивший название «Правды англов и варягов». В наши дни земли древней Вагрии вошли в состав современной немецкой земли Мекленбург – Передняя Померания. Но в варяжские времена население этих мест было другим. Каким именно? – об этом говорят сохранившиеся по сей день названия населённых пунктов: Варин, Руссов, Рерик и многие другие.Однако несмотря на всю ясность летописного свидетельства, вопрос о происхождении варягов (а значит, и о корнях русской государственности) стал дискуссионным для потомков. Путаницу внесла появившаяся в политических кругах при дворе шведского короля версия о происхождении Рюрика из Швеции, которую впоследствии подхватили некоторые немецкие историки. Объективно говоря, эта версия не имела ни малейших исторических оснований, зато была полностью обусловлена политически.Ещё в годы Ливонской войны между Иваном Грозным и шведским королём Юханом III разгорелась острая полемика по вопросу о титуловании. Русский царь считал шведского правителя выходцем из «мужичьего рода», на что тот отвечал, что предки самой русской династии происходили будто бы из Швеции. Эта мысль окончательно оформилась как политическая концепция накануне Смутного времени в начале XVII в., когда шведы претендовали на новгородские земли, пытаясь оправдать свои территориальные претензии неким подобием летописного «призвания». Предполагалось, что новгородцы должны были направить посольство к шведскому королю и пригласить его на правление, как некогда они призвали варяжского, т.е. «шведского», князя Рюрика. Вывод о «шведском» происхождении варягов в то время был основан лишь на том, что они пришли на Русь «из-за моря», а значит, вероятнее всего, из Швеции. [Petrejus de Erlesunda P. Historien und Bericht von dem Grossfurstenthumss Muschkow. – Leipzig, 1620. – S. 312.]Впоследствии, в первой половине XVIII в. к варяжской теме обратились немецкие учёные из Петербургской Академии наук, которые по той же логике стремились обосновать немецкое господство в России времён регентства Бирона. Они же сформулировали т.н. «норманнскую теорию», согласно которой варяги, основатели Древнерусского государства, признавались выходцами из Швеции (т.е. «немцами», как тогда называли всех иностранцев). С тех пор эта теория, облачившись в некое подобие научности, закрепилась в отечественной историографии.В то же время, многие выдающиеся историки, начиная с М.В. Ломоносова, указывали на то, что норманнская теория не соответствует реальным фактам. Например, шведы не могли создать на Руси государство в IX в. хотя бы потому, что сами не имели в это время государственности. В русском языке и в русской культуре не удалось обнаружить скандинавских заимствований. Наконец, внимательное чтение самой летописи не позволяет подтвердить измышлений норманистов. Летописец отличал варягов от шведов и других скандинавских народов, писав, что «звались те варяги – русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, другие готы». Поэтому при заключении мирных договоров с Византией языческие дружинники князей Олега и Игоря (те самые варяги, которых норманисты считают шведскими викингами) приносили клятву именами Перуна и Велеса, а вовсе не Одина или Тора. А.Г. Кузьмин отмечал, что только один этот факт мог бы опровергнуть всю норманнскую теорию. И подобных противоречий в буквальном смысле сотни.Понятно, что в таком виде норманнская теория не могла быть жизнеспособной в академической науке. Но к ней снова и снова обращались в том случае, когда нужно было нанести удар по идее российской государственности. Сегодня эта разрушительная теория приобрела новую форму, и современные норманисты, подкармливаемые грантами многочисленных зарубежных фондов, говорят не столько о «скандинавском происхождении варягов», сколько о своеобразном разделе «сфер влияния» в Древнерусском государстве. По новой версии норманизма, на северные области Руси будто бы распространялась власть варягов-«викингов», а на южные – хазар (между ними якобы существовал некий договор). Для русских же не предполагается сколько-нибудь значимой роли в собственной ранней истории.Однако само развитие русского государства полностью опровергает все домыслы политических врагов России. Смогла бы Древняя Русь стать могучей Российской империей без выдающейся исторической миссии русского народа? Великая история состоялась вместе с великим народом, происходившим от славного варяжского начала. Единственно, следует уточнить, что именно русь – это исконное родовое имя народа, а варяги – всего лишь территориальное обозначение (от индоевроп. «вар» – вода), т.е. живущие у воды, поморяне.Австрийский посол Сигизмунд Герберштейн, побывавший в Москве в начале XVI в., писал о варяжских корнях династии Рюриковичей: «…Славнейший некогда город и область вандалов, Вагрия, была погранична с Любеком и Голштинским герцогством, и то море, которое называется Балтийским, получило, по мнению некоторых, название от этой Вагрии, и при том само оно и тот залив, который отделяет Германию от Дании, равно как Пруссию, Ливонию и, наконец, приморскую часть Московского государства от Швеции, и доселе ещё удерживает у русских своё название, именуясь Варецкое море, т.е. Варяжское море. Сверх того, вандалы в то же время были могущественны, употребляли, наконец, русский язык и имели русские обычаи и религию. На основании этого мне представляется, что русские вызвали своих князей скорее от вагрийцев, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком». [Герберштейн С. Записки о московитских делах. – СПб., 1908. – С. 4.]С. Герберштейн выразил широкое мнение, бытовавшее в просвещённых кругах Европы того времени. (Некоторые авторы и позже называли Московскую Русь «Вандалией».) С развитием научной генеалогии стали появляться труды о связях русской царской династии с древним королевским родом вандалов, правившим на южнобалтийском побережье (современная земля Мекленбург). Название «вандалы» было, видимо, общим для нескольких близкородственных племён – варягов, герулов, ободритов (ререгов), велетов и других, которых немцы позднее стали называть «вендами». В Померании о варяжских и вандальских предках и исторических связях с Россией помнили вплоть до XIX в. По сей день в Мекленбургской области Германии сохраняется множество следов пребывания донемецкого населения. Очевидно, что «немецкой» она стала лишь после того, как варяги и их потомки были вытеснены на восток или онемечены католическими орденами.В 1526 г. учёный Николай Маршалк издал труд по истории древних вандалов, в котором он утверждал об их отношении к России. [Marschalk N. Die Mecklenburger Fürstendynastie und ihre legendären Vorfahren. Die Schweriner Bilderhandschrift von 1526. – Bremen, 1995.] Традиция сохранялась и в последующих работах. Мекленбургский проректор Фридрих Томас к свадьбе герцога Карла Леопольда и дочери Ивана V Екатерины в 1716 г. опубликовал Гюстровскую оду, в которой воспевалось родство «вендов и ободритов» (жителей Мекленбурга) и «вандалов», т.е. русских. [Thomas Fr. Die nahe Anverwandtschaft des Herzogs Carl Leopold mit der Fürstin Catharina von Russland. – Güstrow, 1716. – S. 21-24.]Позднее путешественник К. Мармье записал в Мекленбурге народную легенду о Рюрике и его братьях: «В VIII веке племенем ободритов правил король по имени Годлав, отец трёх юношей, одинаково сильных, смелых и жаждущих славы. Первый звался Рюриком, второй Сиваром, третий Труваром. Три брата, не имея подходящего случая испытать свою храбрость в мирном королевстве отца, решили отправиться на поиски сражений и приключений в другие земли. Они направились на восток и прославились в тех странах, через которые проходили. (…) После многих благих деяний и страшных боёв, братья, которыми восхищались и благословляли, пришли в Руссию. (…) Тогда Рюрик получил в княжение Новгород, Сивар – Псков, Трувар – Бело-озеро. Спустя некоторое время, поскольку младшие братья умерли, не оставив детей, Рюрик присоединил их княжества к своему и стал главой династии, которая царствовала до 1598 года». [Marmier X. Lettres sur le Nord. – Paris, 1857. – Р. 25-26. Первое указание на этот источник мы находим у Владимира Чивилихина в кн.: Память. – М., 1982.]Как видим, эта легенда из Северной Германии созвучна Сказанию о призвании варягов из «Повести временных лет». Однако внимательный анализ фактов позволяет в некоторой степени усомниться в точности летописной хронологии, по которой Рюрик с братьями начали править на Руси с 862 г. А. Куник вообще считал эту дату ошибочной, оставляя неточность на совести «позднейших переписчиков Повести». [Куник А. Замечания А. Куника // Погодин М. Г. Гедеонов и его система о происхождении варягов и Руси. – СПб., 1864. – С. 58.] Сомнения относительно летописной хронологии высказывал позднее польский историк Г. Ловмяньский. [Ловмяньский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский // Скандинавский сборник. Т. VII. – Таллин, 1963. – С. 246.]Очевидно, что события, о которых кратко сообщали русские летописи, получают историческое наполнение по немецким источникам. Сами немцы опровергали норманистские выдумки. Мекленбургский юрист Иоганн Фридрих фон Хемниц приводил легенду, согласно которой Рюрик с братьями были сыновьями князя Годлава (Годлиба, Годелайба), погибшего в 808 г. в битве с данами. [Chemnitz J.Fr. Genealogia rerum, dominorum et ducum Megapolensium. – 1629.] Фридрих Виггер называл его князем варягов. [Wigger F. Mecklenburgische Annalen bis zum Jahre 1066. – Schwerin, 1860. – S.105-106.] Учитывая то, что старшим из сыновей Годлава был Рюрик, можно предположить, что он родился не позднее 806 г. (после него до гибели отца в 808 г. должны были появиться на свет два младших брата, которые не были одногодками), т.е. около тысячи двухсот лет назад. Конечно, Рюрик мог родиться и раньше, около 800 г., но об этом у нас пока нет достоверных сведений. В то же время 806 г. можно считать условной датой начала Русского правящего Царского (Императорского) Дома.По немецким источникам, Рюрик с братьями были «призваны» около 840 г., что представляется весьма правдоподобным. Таким образом, варяжские князья могли появиться на Руси в зрелом и дееспособном возрасте, что выглядит совершенно логично.С другой стороны, допуская ошибку в хронологии, летопись более точно указывает на место «призвания». Вероятнее всего это был не Новгород (как по немецким данным), а Ладога, которая была заложена варягами ещё в середине VIII в. А Новгород Рюрик «срубил» позднее, объединяя земли братьев после их смерти (об этом свидетельствует и название города). По археологическим данным Новгород был основан не ранее IX в.Родословную Рюрика от древних вандальских королей признавали знатоки и исследователи генеалогий. Мекленбургский историк Матиус Иоганн фон Бэр писал, что у «короля русов» Витслава одним из сыновей был Годлав, ставший отцом Рюрика. [Beehr M.J. Rerum Meclenburgicarum. Lib. I. – Leipzig, 1741. – S. 30-31.] Сам Витслав хорошо известен по франкским хроникам. Он был союзником Карла Великого и участвовал в его многочисленных походах. Во время одного из них он был убит саксами, попав в засаду при переправе через реку.Важно, что в северогерманских родословных указывается на родство Рюрика с Гостомыслом, который действует и в летописном Сказании о призвании варягов. Но если скупые строки летописи о нём почти ничего не сообщают, то во франкских хрониках он упомянут под 838 г. как противник императора Людовика Немецкого. [Подробнее см.: Меркулов В.И. Немецкие генеалогии как источник по варяго-русской проблеме // Сборник Русского Исторического Общества. Том 8 (156). «Антинорманизм». – М., 2003.]Почему Рюрик с братьями отправились с южнобалтийского побережья на Восток? Дело в том, что у вандальских королей со времени «завещания» Гензериха (V век) существовала «очередная» система наследования, по которой власть всегда получал старший представитель правящего рода. (Позднее «лествичная» система наследования княжеской власти стала традиционной на Руси.) При этом сыновья не успевшего занять королевский трон правителя не получали никаких прав на престол и оставались вне главной «очереди». Годлав был убит раньше своего старшего брата и при жизни так и не стал королём. По этой причине Рюрик с братьями был вынужден отправиться в периферийную Ладогу, где с этого времени началась славная история государства Российского.Князь Рюрик был полноправным правителем Руси и выходцем из «рода Русского», а вовсе не иноземным властителем, как желают представить те, кто всю русскую историю мыслит только под иностранным господством.Пока рано ставить точку в исследованиях древней русской истории, ссылаясь на то, что узнать о ней что-то большее мы вряд ли сможем. Новые факты и открытия постоянно обогащают историческую науку и наши знания о прошлом. Появляются всё новые доказательства того, что русская история началась не с мифа, придуманного средневековыми политиками и книжниками, а с реального великого князя Рюрика, родившего в королевской династии в русской Прибалтике тысячу двести лет назад. Дай Бог, чтобы имена наших предков и прародителей не были преданы забвению.Академик Б. А. Рыбаков так писал о походах князя Святослава: «Походы Святослава 965— 968 гг. представляют собой как бы единый сабельный удар, прочертивший на карте Европы широкий полукруг от Среднего Поволжья до Каспия и далее по Северному Кавказу и Причерноморью до балканских земель Византии. Побеждена была Волжская Болгария, полностью разгромлена Хазария, ослаблена и напугана Византия, бросившая все свои силы на борьбу с могучим и стремительным полководцем. Замки, запиравшие торговые пути русов, были сбиты. Русь получила возможность вести широкую торговлю с Востоком. В двух концах Русского моря (Черного моря) возникли военно-торговые форпосты — Тмутаракань на востоке у Керченского пролива и Преславец на западе близ устья Дуная. Святослав стремился приблизить свою столицу к жизненно важным центрам X в. и придвинул ее вплотную к границе одного из крупнейших государств тогдашнего мира — Византии. Во всех этих действиях мы видим руку полководца и государственного деятеля, заинтересованного в возвышении Руси и упрочении ее международного положения. Серия походов Святослава была мудро задумана и блестяще осуществлена».

Сообщение отредактировал Велимир: 10 Февраль 2011 - 14:39

[Велимир]

]Известно, что варяжская общность прочно обосновалась на Руси. Но тогда тем более не понятно, почему после четырехсотлетнего присутствия "варягов"-шведов остался лишь один могильный памятник. "Вскрыт единственный на Руси чисто скандинавский могильник в урочище Плакун...", — сообщают современные археологи. (И.В.Дубов. Новые источники по истории Древней Руси. Л., изд. Ленинградского университета, 1990, с.4.) Подлинные исторические варяги обосновались не по ту, а по эту сторону Балтийского моря, то есть по южному его побережью. Они были известны еще Публию Корнелию Тациту, римскому историку первого века нашей эры. Причем, на карте Европы тех времен Тацит дважды помещает варягов: в нижнем течении Эльбы по юго-западной оконечности Балтийского моря, и значительно южнее, в верховьях Вислы. Уже значительно позже варяги и смешанные с ними родственные племена ободритов являлись последним рубежом славянского мира на Западе. Их этническую самостоятельность активно поглощали как англы и тюринги с запада, так и славяне с востока.И все же у нас есть все основания считать, что балтийские варяги были родственны именно славянам. Об этом говорит датский миссионер XII века Гель-мольд. Приведу его высказывания из книги А.Гиль-фердинга "История балтийских славян", а также красноречивые выводы самого автора исследования, немца по происхождению, но отнюдь не славянолюба по духу."Из всех балтийских племен, вагры, передовые бойцы на суше против немцев, были первыми удальцами и на море. Они сами собой приучились к морской жизни, так что современники называли их страну морской областью славян. С другой стороны, их положение впереди всех славянских народов, среди врагов, саксов и датчан, отнимало возможность мирного, торгового судоходства. Таким образом, главным занятием вагров сделалась война на море с датчанами, как на суше с немцами, а главным их промыслом — морские разбои”. (А.Гильфердинг. История балтийских славян. М., 1855г., т.1)."Дания, — продолжает автор, — состоя по большей части из островов и окруженная водами, не легко может уберечься от нападений морских разбойников, потому что в изгибах ее берегов необыкновенно удобно скрываться славянам. Выходя тайком из засады, они наносят ей внезапные удары,.. пренебрегая всеми выгодами хлебопашества, они вечно готовы к морским походам и наездам, надеясь на свои корабли как на единственное средство к обогащению. На нападения датчан они не обращают внимания, и даже считают особенным наслаждением с ними биться" (там же).Весьма красноречивое свидетельство, не правда ли? О происхождении варягов говорится вполне однозначно. Ни один из современников не отождествлял варягов ни с немцами, ни с датчанами, ни со скандинавами. Адам Бременский свидетельствует: "Славянских народов существует много. Среди них наиболее западные — вагры..." (Деяния священников Гамбургской епархии под 1075 годом), а сага о Вига-Стире дополняет эти сведения важной деталью: об особом обычае "вэрингов и норманов, что день они проводят в играх и борьбе". Даже русские летописи, не различавшие принципиальной разницы между теми и этими выходцами с Балтики, описывая эпизод призвания варягов, четко разделяют их и шведов: "И пошли за море к варягам-Руси, поскольку те звались варяги-Русь, как иные называются шведами, иные урманы (норманы, мурманы), англы, а другие — готы". (Радзивиловская летопись. Л., Наука, 1989, с.16.) Таковы документальные свидетельства.Русские летописи непременно соединяют Русь и варягов в одно целое. Это дало основание норманистам вообразить в качестве варягов шведов, поскольку у них на территориях, примыкающих к Дании, расселялось русское племя хоросъ. Однако и этот аргумент не выдерживает критики. Дело в том, что исторические варяги-ободриты территориально сплелись с самым боевым и доблестным русским племенем — руинами. Более того, Ругия или Руяния и ее центр Аркона считались мистическим центром Руси, истоком славянского мира. Не случайно языческие сказители помещают именно на острове Руяне (Буяне) мировое древо, над кроной которого простирается Ирий, воинский Рай русов.Когда-то русские племена соседствовали с варягами не только с востока, но и с запада. Вся территория Датских островов была подчинена герулам. А герулов русами считал еще их современник, готский хронист Иордан. Строптивые герулы сперва были потеснены Германарихом, победившим восточных русов, а затем и вовсе рассеяны Карлом Великим.Варяги, со всех сторон зажатые Русью, способствовали формированию ее мощной культуры. В процессе европейского этногенеза Русь вживается в варягов также точно, как и в остальную массу славян.Изучение "варяжского" вопроса, как правило, начинают с анализа источников и этим же заканчивают. До сих пор, почему-то никто не обращал внимания на логику, предшествующую факту призвания варягов новгородцами. А напрасно, ибо именно логика дает обоснование любому действию. Вчитаемся в летописную строку: "...люди новгородские от рода варяжского прежде были" (Радзивиловская летопись, там же). Этим, фактически, сказано все. Варяги-ободриты и Русь балтийская имели прочную княжескую власть, тогда как иные славянские народы пребывали еще в народоправии. Между варяжским Старгородом (Альтландом — нем.) и славянским Новгородом существовало единое этническое пространство. Не случайно летопись подчеркивает, что от тех варягов "прозвася Новгород". Еще не существовало польского государства, разделившего позднее это пространство и противопоставившего себя ему. Таким образом, новгородцы не только никогда не происходили от шведов, но и не имели ни малейшего основания приглашать на княжение именно их. Особенно, если учесть, что у шведов не было опыта государственных образований и генеалогию их королей исследователи, в частности И.Хюбнер, начинают только с середины XII столетия. Куда логичнее здесь были бы норвежцы, опередившие шведов на триста лет.А что об этом вопросе думают сами шведы? Нас интересует, разумеется, мнение современников тех событий. "У ярла Гауталанда воспитывался Рорик из рода Скильвингов, конунгов Восточного пути. Его отец, Арнвид Незаконнорожденный, был убит в Гардарике людьми, посланными шведским конунгом... Арнвид по праву владел Альдейгьюборгом и собирал дань с Хольмграда, Бьярмии и других земель Восточного пути. Шведский конунг послал корабли с большим войском, его воины бились с людьми Арнвида, и многие пали с обеих сторон в этой битве. Конунг Альдейгьюборга был убит, и с ним погибли почти все его воины. Но и от людей шведского конунга осталось меньше половины. И тогда жители Гардарики, называвшиеся словене, объединились с бьярмами и прочими племенами, разбили их и прогнали за море... Тогда им (словенам — прим. А.Б.) пришлось вспомнить о том, что в Гауталанде (на острове Готланде — прим. А.Б.) воспитывается враг шведского конунга. Они послали своего человека и тот тайно встретился с Рориком... Посол из Гардарики по имени Лют сказал Рорику: "Мы обещаем опять отдать тебе Альдейгьюборг, если ты сумеешь защитить нас от людей конунга". (Сага о конунге Рорике и его потомках (в пересказе Д.М.Михайловича). М., РАЕН, 1995, с. 12-13).В данном отрывке указывается на то, что Рюрик происходит от "конунгов Восточного пути", то есть славян, и то, что он вместе с новгородцами противостоит шведскому конунгу. Удивительно здесь то, что новгородцы обязуются помочь Рюрику занять принадлежащий ему по праву Старградский (Альдейгьюборг) престол. Достоверно известно, что после гибели своего отца Готлейба (по другой версии — Годлава) в 808 году, плененного датским королем Готфридом, малолетний Рюрик не только не мог претендовать на Старградский престол, но и должен был скрываться со своими братьями, чтобы сохранить себе жизнь."Для меня, — пишет по данному поводу Б. Лисин, — особенно важной была книга о генеалогии меклен-бургских герцогов, изданная в 1717 году в связи с браком Карла-Леопольда, герцога Мекленбургского, князя венедов, графа Шверина, и дочери русского царя Ивана Алексеевича - Екатерины. Мекленбургские герцоги ведут свою родословную от славянских королей венедов и ободритов. Согласно ей, Рюрик, Трувор, Синеус были сыновьями короля Годлайба, погибшего в 808 году в войне с датчанами. В силу их малолетства престол перешел к братьям Годлайба, Трасику и Славомиру — дядям малолетних братьев, а затем к преемникам Славомира — Годомыслу и Табемыслу. На последнем эта ветвь династии пресекается. Трон переходит к потомку родного брата деда Годлава (Готлайба) Белингуса — Мечиславу III. Рюрик, Синеус и Трувор вынуждены были искать счастья за морем" (Бронислав Лисин, "Литературная Россия", ст. "Откуда родом Рюрик", 5 февраля 1988 г.).Упомянутая же нами сага свидетельствует о том, что не только варяги имели влияние на Хольмград-Новгород, но и новгородцы могли пообещать варяжскому княжичу вернуть себе отцовский престол в Старграде.Постоянные войны с датчанами и шведами в конечном счете сделали Альтландскую землю уязвимой. В IX веке пал стольный град ободритов Рарог. На его месте довольно скоро возводится новая столица Вагрии — Микельбор, по-немецки -— Мекленбург. Именно Микельбору было суждено снаряжать корабли варягов для походов в Восточную Русь, чтобы там с помощью варяжского меча в междоусобицах утверждалась русская княжеская власть. Однако не стоит думать, что восточные славяне кроме варяжских кораблей не видели никаких других. Еще при Владимире приходили на Русь норманны, сопровождавшие его друга и советника, норвежского конунга Трюгвассона, кстати, подсказавшего Владимиру политическую идею христианизации подвластной территории.Шведы бывали на Руси и при Ярославе, но факты свидетельствующие об этом, оказываются недостаточными для принятия гипотезы норманистов. "Когда мы говорим о летописном пути из "варяг в греки", — пишет профессор, доктор наук В.В.Мавродин, — нам обычно представляется путь, соединяющий Скандинавию и Византию, идущий транзитом через Русь. Такое представление традиционно, но неверно. Ни византийские источники, ни скандинавские саги ничего не говорят о постоянной и регулярной торговле норманнов в Царьграде. Византия не знала "норманнских" товаров, как Скандинавия почти не знала византийских. На Готланде, который вел обширную торговлю, найдено около 67 тысяч арабских, английских, германских, польских и прочих монет VIII-Х веков, и среди них только 180 византийских, те есть около 0,25%! В роли купцов в Константинополе скандинавы никогда не выступали" (В.В.Мавродин. Образование древнерусского государства и формирование древнерусской народности. М., изд-во МГУ, 1977, с.47.) Это авторитетное свидетельство очередной раз доказывает, что путь "из варяг в греки" был преимущественно славянорусским.Еще можно добавить несколько аргументов в пользу славянского происхождения легендарных князей Рюриковичей, которых некоторые известные ученые по недоразумению считают скандинавскими. Так, один из современных авторов разглядел в именах Синеус и Трувор шведские значения "свой род" и "верная дружина", хотя это противоречит даже трудам свидетелей событий, Иордана, Саксона Грамматика и других, причисляющих варягов к славянам. Вместе с тем известно, что в древнепольском наречии, использующем венедские диалекты, Синеус означал просто-напросто "безусый", а имя Трувор образовано от существительного "тривер". Уместно было бы напомнить также, что братья-варяги по своей религиозной ориентации были триверами, о чем свидетельствует их родовой герб-символ-трезубец. А Триглав, как мы знаем из любого мифологического словаря, это "триглавое божество в мифологии балтийских славян"."http://rutube.ru/tra...c0b19ad97043d6" ]]> http://rutube.ru/tra...7c0b19ad97043d6 ]]> ]]> http://rutube.ru/tra...4088ab9f35b7a6a ]]> ]]> http://rutube.ru/tra...11b1826b3834d20 ]]> смотреть всем кого волнует проблема варягов

Сообщение отредактировал Велимир: 10 Февраль 2011 - 16:56

[Велимир]

]]> http://vkontakte.ru/...46505_159124473 ]]> Случайно или нет, но 1914 г. стал не только годом начала Германией войны против России, вылившейся в кровопролитную Первую мировую, но и годом развязывания со стороны германских ученых мощного и довольно успешного наступления на русскую историю. И толчком тому явилось создание очередной норманистской фикции, вызвавшей, в силу тотального господства соответствующих настроений в зарубежной и российской науке, массу подражаний и вместе с тем спровоцировавшей многих исследователей на разработку новых и равно таких же тупиковых тем в варяго-русском вопросе. В названном году шведский археолог Т.Ю.Арне в монографии «La Suede et l'Orient» («Швеция и Восток»), совершенно произвольно трактуя археологический материал в пользу скандинавов, выдвинул теорию норманской колонизации Руси, утверждая, что в X в. в ней повсюду, как он, нисколько не скупясь, отмерял по карте, в позднейших губерниях Петербургской, Новгородской, Владимирской, Ярославской, Смоленской, Черниговской, Киевской, т. е. чуть ли не на всей огромной территории Восточной Европы, «расцвели шведские колонии». Эти же мысли Арне повторил в 1917 г. в сборнике своих статей «Det stora Svitjod» («Великая Швеция»), именуя так крупнейшее государство раннего Средневековья - Древнюю Русь (затем он на протяжении еще несколько десятилетий говорил, что в Гнездове под Смоленском, Киеве и Чернигове существовали «скандинавские колонии»)1.Теория норманской колонизации Руси Арне не блистала оригинальностью, т. к. в своей основе давно была высказана в российской историографии в эпоху господства в ней повальной, по характеристике антинорманиста Ю.И. Венелина, «скандинавомании» или, уже по оценке норманиста В.А.Мошина, «ультранорманизма» шлецеровского типа», похороненного, по его же словам, в 1860-1870-х гг. С.А.Гедеоновым2. Так, в 1834 г. О.И.Сенковский уверял, «что не горстка солдат вторглась в политический быт и нравы человеков, или так называемых славян, но что вся нравственная, политическая и гражданская Скандинавия, со всеми своими учреждениями, правами и преданиями поселилась на нашей земле; эта эпоха варягов есть настоящий период Славянской Скандинавии», что восточные славяне, утратив «свою народность», сделались «скандинавами в образе мыслей, нравах и даже занятиях», в связи с чем произошло общее преобразование «духа понятий, вооружения, одежды и обычаев страны», образование славянского языка из скандинавского. В 1837 г. С.Сабинин утверждал, что норманны на Руси своей массой превосходили славян (население Киевской Руси около 1000 г. составляло, по подсчетам специалистов, как минимум 4,5 миллиона3, среди которых выходцев из Скандинавии было, если послушать Сабинина, больше половины). В связи с чем, наши предки, как убеждал впавший в состояние норманистского экстаза автор, буквально все заимствовали у скандинавов, включая язык и языческую религию («Замечательно, что религия в древней России была скандинавская, а не славянская»), а также «обыкновение мыться в субботу», обычай дарить детям на зубок и др.4Подобные размышления, казалось, канувшего в Лету «ультранорманизма» шлецеровского типа», и не имевшие абсолютно никакой опоры ни в русских, ни в иностранных источниках, были предельно актуализированы Первой мировой войной, а затем существованием Советской России (СССР), в связи с чем теория Арне была просто обречена на то, чтобы считаться «новым словом» в науке. Как верно заметила в 1955 г. находившаяся в эмиграции Н.Н. Ильина, она получила «большой успех в Западной Европе по причинам, имеющим мало отношения к исканию истины». Справедливость этого заключения подтвердил в 1962 г. английский ученый и крупнейший скандинавист П.Сойер, указав, что «нет никаких археологических свидетельств, способных оправдать предположение о наличии там (на Руси. - А.С., В.Ф.) обширных по территории колоний с плотным населением». Но так будут говорить много лет спустя после того, как в науке, благодаря Арне, прочно закрепилось еще одно ложное направление в изучении русских древностей, породившее большое число мнимых доказательств норманства руси, а те, в свою очередь, «плодясь и размножаясь», дали начало другим и т. д.Вместе с тем Сойер, будучи сторонником норманской теории, дал объективную оценку построениям археологов-норманистов, чрезмерно абсолютизирующих скандинавский материал и на его основе интерпретирующих русскую историю в угодном для себя духе. Приведя слова выдающегося ирландского филолога Т. О'Рэйли, произнесенные в 1946 г., что «археологические факты часто скучны, но зато они обладают непреходящей ценностью; заключения археологов, напротив, нередко интересны, но сомнительны и эфемерны», он констатировал: «Сами по себе археологические находки, топонимы и монеты свободны от пристрастности, они не говорят ни за, ни против скандинавов. Тенденциозность создают те, кто работает с этим материалом». Скандинавские находки в захоронениях на территории Руси, обращал внимание исследователь, «еще не доказывают того, что люди, погребенные в этих могилах, были скандинавами или имели скандинавских предков. Предметы такого рода могут переходить из рук в руки, нередко оказываясь очень далеко от народа, который их изготовил или пользовался им первым. Это может показаться ясным как день, но порой об этом забывают. Некоторые ученые воспринимают обнаружение скандинавских предметов, особенно в России, как доказательство тесных связей со Скандинавией».После чего Сойер доходчиво объяснил, как можно избежать ошибок. Во-первых, необходимо «остерегаться излишне доверчивого отношения к археологическим гипотезам», ибо если не признавать довлеющих над археологией ограничений, то «она может принести больше вреда, чем пользы». Во-вторых, «пытаясь увязать исторические и археологические данные, очень легко соблазниться самыми удобными гипотезами и отнестись к ним так, как будто они исключают все прочие возможности, поэтому историки, пользующиеся вещественными материалами, должны особенно остерегаться подобных обманчивых доводов»5. Но «обманчивые доводы» археологов-норманистов для их единомышленников - историков, лингвистов и других - всегда служат сигналом к началу нового витка в деле норманизации русской истории. В связи с чем теория Т.Ю. Арне, возникнув на совершенно пустом месте и только лишь в силу массовых норманистских настроений, по той же причине моментально получила мощную и совершенно фиктивную поддержку от имени лингвистики. В 1915 г. шведский славист Р. Экблом издал работу, задавшую, несмотря на ее довольно скромный объем (67 стр.), до сих пор очень громко звучащую в разговорах российских норманистов тональность. И в которой он убеждал, что названия от корня рус- и вар- (вер-) Новгородской земли являются доказательством расселения скандинавов в данном регионе. При этом профессионального лингвиста нисколько не смутило отсутствие в Швеции топонимов с такими корнями, что прямо указывает на ошибочность всех его рассуждений6.Этот же факт нисколько не смутил и А.А. Шахматова, для которого выводы Арне и Экблома явились той путеводной нитью, посредством которой академик в 1919 г. в монографии «Древнейшие судьбы русского племени» очертил границы «политического центра варягов» на северо-западе Восточной Европы, «откуда они господствовали над финскими и восточнославянскими племенами». Исходя из ложной посылки Арне (как отмечал в 1930 г. норманист Ю.В.Готье, он принял труд «Швеция и Восток» «целиком и без критики»), что «археологические данные устанавливают наличность более или менее обширных скандинавских поселений в IX-X веке на территории России в пределах современной Петроградской, Новгородской, Смоленской, Ярославской Владимирской, и др. губерний», и которые, по мысли Шахматова, являлись административными центрами скандинавов, и при этом беря во внимание неопределенные показания восточных источников об острове русов, ученый посчитал, что речь идет о Старой Руссе и ее округе. И охарактеризовал последнюю как «военно-организованную, ведшую торговлю, разбойническую колонию численностью до ста тысяч человек», где «военная организация приняла государственные формы», в результате чего возникла «русская держава» или «древнейшая Русь». К сказанному им было добавлено, что «островным городом, Holmgardr, скандинавы называли город, получивший позже (после основания Новгорода) имя Старой Русы».К такому заключению Шахматова привела невиданная для других местностей Северо-Западной Руси насыщенность «русской» географической номенклатуры в районе Старой Руссы, на которую он глядел лишь глазами Экблома: «Город этот расположен на обоих берегах Полисти в незначительном расстоянии от Новгорода; Новую Русу находим в виде селения на реке Поле в Демянском уезде; другую Новую Русу - на западноевропейских картах XVI и XVII века на реке Шелони там, где новгородские источники указывают погост Струпинской; мы не знаем о времени основания этих поселений из летописей, но Старая Руса (под именем Руса) упоминается уже в 1167 году. Отметим в Русе Остров, очевидно, между обоими берегами Полисти... Речка, впадающая в Полисть в самом городе, называется Порусьей; местность вокруг города носила название Околорусья, как видно из писцовых книг 1498 года. Это может указывать на древность названия Русы». И из этой «древнейшей Руси», завершал свое видение начальных страниц русской истории знаменитый летописе- вед, «вскоре после» 839 г. началось движение скандинавской руси на юг, приведшее к основанию в Киеве около 840 г. «молодого русского государства»7.Надлежит подчеркнуть, что еще в 1915 г. Шахматов, сразу же попав под гипноз идей Арне, в духе Сабинина стал вести речь о «несметных полчищах скандинавов», будто бы в 30-х гг. IX в. двинувшихся с севера Руси в ее южные пределы. Весьма показательно, что подобные категории отсутствуют у крупнейших представителей норманской теории немца А.Л. Шлецера и датчанина В.Томсена. Так, первый, в начале XIX в. не найдя никаких следов пребывания норманнов на Руси, в недоумении воскликнул: там «все сделается славенским! явление, которого и теперь еще совершено объяснить нельзя», что славянский язык «нимало» не повредился норманским и что надобно полагать, продолжал он далее, стремясь придать норманской теории хотя бы какую-то видимость вероятия, что норманнов «было очень немного по соразмерности; ибо из смешения обоих очень различных между собою языков не произошло никакого нового наречия». Второй в 1870-х гг. отмечал по той же причине, что и Шлецер, что шведов на Руси «было сравнительно так мало, что они едва ли могли оставить по себе сколько-нибудь заметные племенные следы»8. Но в начале XX в. норманисты, размах рассуждений которых о своих любимых героях увеличивался прямо пропорционально стремительно возраставшему вводу в научный оборот фиктивных археологических аргументов, резко расширяют масштабы присутствия норманнов в русской истории. Так, в 1908 г. Ф.Ф. Вестберг говорил, что шведы-русы образуют, а именно эту формулировку и повторил в 1919 г., географически увязав ее со Старой Руссой, Шахматов, «организованную по военному, занимающуюся грабежом и торговлею, разбойничью колонию в числе 100 000 в северно-славянской земле». Эта же цифра начинает гулять и по страницам зарубежных изданий. Так, например, в 1912 г. англичанин А.Бьюри повествовал, что шведы в количестве 100000 человек, перейдя Балтийское море, основали Новгород, захватили всю торговлю Восточной Европы с Багдадом, Итилем и Константинополем и подчинили себе славян9.В 1920 г. академик С.Ф.Платонов, полностью поддержав гипотезу Шахматова о Старой Руссе, ибо она «уже теперь имеет все свойства доброкачественного научного построения...», дополнительно указал, что «вся местность к югу от оз. Ильменя слыла, еще в XV веке, под именем Русы». Это имя, по его характеристике, «мелькает на всех важнейших водных путях от Ильменя: на Шелони (Новая Руса на Мшаге); на Ловати и Полисти (Старая Руса, р. Порусья и озеро Русское, которое надобно считать за исток р. Порусьи); на р. Поле (Новая Руса близ волоков к оз. Селигеру и Стержу; также село Русино или Росино у р. Рытой ниже Демьянска); на Мете (дер. Руска близ Ям-Бронниц и там же р. Русская, приток или рукав р. Рог). Нет поводов сомневаться в древности приведенных названий и в том, что они намечают пути, которыми пользовалась русь», т. е. норманны. Продолжая далее, что «словом «Руса» в XV веке назывались не только отдельные поселки, но иногда и целые районы», например, «весь район между pp. Полистью и Полою...», историк констатировал, что в XV в. «употребление имени Руса как будто колебалось: древнейшее значение слова (Руса=страна) сменялось новейшим (Руса=Старая Руса=город)»10.О Южном Приильменье как месте проживания огромного числа скандинавов с увлечением вели речь российские эмигранты. Так, в 1925 г. лингвист Ф.А. Браун, говоря, что шведская русь «непрерывно притекала из-за моря...» в земли восточных славян, отмечал наличие «древнейших» и «многолюдных скандинавских поселений», «густой сетью» будто бы покрывавших «весь край до Ильменя, заходя и за это озеро, на что указывают и многочисленные следы имен «Руси» и «варягов» в географической номенклатуре этой области». В 1931 г. историк В.А.Мошин точно такими же словами убеждал, что теорию норманской колонизации Восточной Европы подтверждают остатки скандинавских поселений IX-X вв., которые «густой сетью покрывают целый край к югу» от Ладожского озера до Ильменя, что к югу от последнего «целая область кишит скандинавскими поселениями, рассеянными по всем важнейшим водным путям, идущим от Ильменя, что видно из названий «Русь». Тогда же языковед М.Фасмер, считая, что в X в. русское непременно означало скандинавское, «увидел» многочисленные следы пребывания викингов в Восточной Европе в 118 топо- и гидронимов Восточной Европы (в несколько раз больше, чем насчитал в 1915 г. Р.Экблом). В 1943 г. историк Г.В.Вернадский полагал, что к середине IX в. в районе о. Ильмень «возникла община шведских купцов» с центром, вероятно, в Старой Руссе11.Но самым активным популяризатором и вместе с тем «соавтором» теории норманской колонизации Руси являлся в 20-60-х гг. XX в. датский славист А.Стендер-Петерсен, работы которого оказали огромное воздействие на специалистов в области изучения Древней Руси, в том числе советских и нынешних российских. По его мнению, землепашцы из центральной Швеции, мирно и постепенно проникая на восток, вклинились «в пограничные области между неорганизованными финскими племенами и продвигающимися с юга славянами», в результате чего в треугольнике Белоозеро, Ладога, Изборск осело шведское племя русь («das schvedische Ruotsi - oder Rus'-volk»). Co временем эта шведская русь, вступив в мирный симбиоз с финскими и славянскими племенами и втянувшись в балтийско-волжско-каспийскую торговлю, создала, опираясь на «определенные традиции государственности», принесенные из Швеции, государство «Русь». Первоначально Стендер-Петерсен видел в нем Верхневолжский («русский») каганат, якобы существовавший уже в 829 г. в районе очерченного им треугольника и Верхнего Поволжья. Затем все основные события ученый перенес в Приладожье, твердо считая, что в первой половине IX в. «возникло вокруг Ладоги, а затем при Ильмене под руководством свеев первое русское государство, в создании которого приняли участие и славяне и финны», и которое взяло в свои руки балто-каспийскую торговлю (в другой редакции он вел речь о возникновении около VIII в. «Ладожского шведского княжества», которое не позднее IX в. превратилось в норманский каганат во главе с каганами, в скором будущем подчинивший себе Новгород и Киев).И этот выдуманный автором «Ладожский каганат» (ранее Стендер-Петерсен то же самое говорил в отношении точно такого же мифического Верхневолжского каганата) заявил о себе в Константинополе и Ингельгейме в 839 году. Позже русско-свейские дружины «под предводительством местных конунгов» двинулись на завоевание Днепровского пути и захватили Киев, освободив местных славян от хазарской зависимости. Тем самым они завершили создание «норманно-русского государства», в котором весь многочисленный высший слой - князья, дружинники, управленческий аппарат, а также купцы - были исключительно скандинавами. Но в короткое время они растворились в славянах, что привело к образованию национального единства и созданию в рамках XI в. «особого смешанного варяго-русского языка». В области Двины, повествовал далее Стендер-Петерсен, существовало еще одно «скандинаво-славянское» государство с центром в Полоцке, в 980 г. разгромленное «скандинавским каганом» Владимиром. Невероятная массовость присутствия шведов в Восточной Европе дополнительно вытекала из таких слов этого богатого на воображение датского лингвиста, что шведы на Русь шли «с незапамятных времен беспрерывно...», что «наплыв» скандинавских купцов в IX-XI вв. в Новгород «был, по-видимому, огромный», что в 980 г. Владимир Святославич отбыл якобы из Швеции в Новгород с наемным «громадным войском» и др.12В 1950-1960-х гг. шведский археолог Х.Арбман, также тиражируя и закрепляя в западной историографии теорию норманской колонизации Руси, и доказывал, что главной областью колонизации военно-торгового и крестьянского населения Скандинавии «первоначально было Приладожье, откуда часть норманнов проникла в Верхнее Поволжье, а другая часть, двинувшись по Днепровскому пути, основала норманские колонии в Смоленске-Гнездове, Киеве и Чернигове». Скандинавы, расселяясь по Восточной Европе, установили господство над ее славянским населением и создали Киевскую Русь. В целом, как констатировал в 1960-х гг. И.П.Шаскольский, в работах шведских, финских, норвежских и других западноевропейских ученых середины XX в. присутствовало стремление «показать, что главным содержанием истории Швеции IX-XI вв. были не события внутренней жизни страны, а походы в Восточную Европу и основание шведами Древнерусского государства»13.И на такой путь их прямо толкали (помимо, как отмечал немецкий археолог Й.Херрман, говоря о германской науке, «прямолинейно-националистических целей»14 и, необходимо добавить, антирусских настроений) выводы археологов, также вольно, как и Т.Ю. Арне, обращавшихся с археологическим материалом. Так, например, Арбман охарактеризовал известный большой курган Черная могила на Черниговщине (а по нему и другие большие курганы этого же района) как погребальный памятник норманна лишь по наличию в нем двух франкских мечей, выдав их за скандинавские, хотя мечи франкского производства имели самое широкое хождение по всей Европе и найдены там, где скандинавов никогда и не было. В 1962 г. интерпретацию Арбманом захоронения в Черной могиле английский археолог П.Сойер назвал наиболее характерным примером тенденциозной и неубедительной аргументации. А в отношении Гнездова он добавил, что, «конечно же, обнаруженного скандинавского материала недостаточно, чтобы подтвердить заявление Арбмана о том, что это шведское кладбище, последнее пристанище представителей шведской колонии» (сегодня В.Я. Петрухин, заполонив историю Руси не только норманнами, но уже и хазарами, увидел в Черной могиле ударную «интернациональную» стройку раннего феодализма: «...Славяне, норманны и хазары возвели своему предводителю единый монумент»)15.Теория Арне-Стендер-Петерсена-Арбмана в завуалированном виде присутствовала в советской науке, на словах боровшейся с норманизмом, а на деле исповедовавшей главный его тезис о скандинавской природе варягов. И ее активными проводниками выступали ленинградские археологи или представители «ленинградской школы скандинавистов», как их именует ее воспитанник А.А. Хлевов, победившей в борьбе за «реабилитацию» скандинавов в ранней русской истории». Так, в 1970 г. Л.С. Клейн и его ученики Г.С.Лебедев, В.А. Назаренко довели до сведения исследователей, занимавшихся изучением Руси, и, естественно, ставших брать их цифры в расчет и подверстывать под них свои построения, что норманны - дружинники, купцы, ремесленники - в X в. составляли «не менее 13 % населения» по Волжскому и Днепровскому торговым путям. По Киеву эта цифра выросла у них до 18-20 %, т. е. каждый пятый житель многонаселенной столицы Руси был, оказывается, скандинавом, а в Ярославском Поволжье численность последних, по их мнению, уже «была равна, если не превышала, численности славян»16. Такого рода рассуждения советских «антинорманистов»-марксистов, после 1991 г. ставших именовать себя «объективными», «научными» и «умеренными» норманистами, продолжали, как и прежде, подпитывать шведские археологи, до сих пор являющиеся в глазах их российских коллег главными экспертами в оценке русских древностей.В 1985 г. шведский археолог И.Янссон предположил, стремясь, видимо, придать разговорам о самом массовом присутствии скандинавов на Руси хоть какие-то черты материальности, а значит, убедительности, что в эпоху викингов их численность могла превышать 10% населения Швеции (но подобная конкретизация, учитывая тот факт, что в последней около 1000 г. проживало от 500 000 до 800 000 человек, означает, что в землях восточных славян за два, как минимум, столетия в общей сложности побывало от 1 до 1,6 миллиона скандинавов, обязанных, естественно, оставить там явственные и многочисленные следы своего пребывания). Размер «шведской иммиграции», по словам Янссона, «был настолько велик, а захороненных женщин (скандинавок. - А.С., В.Ф.) настолько много, что иммигрантами не могли быть только воины, купцы и др. В их числе должны были быть и простые люди». В 1998 г. он добавил, что его дальние предки шли на Русь для несения военной службы, занятий ремеслом и даже сельским хозяйством, переселяясь «на восток Европы целыми коллективами, да и в походы и на военную службу пребывали большими группами, что предполагает их постоянное проживание, нередко семьями, в городах и иногда сельских местностях»17.Наши археологи, нисколько не желая отставать ни от Арне, ни от Янссона, эхом повторяют сказанное ими. Так, в 1996-1998 гг. В.В. Мурашова, ведя речь об «огромном количестве» скандинавских предметов «во множестве географических пунктов» Восточной Европы, проводила не только идею о большой иммиграционной волне из Швеции на Русь, но и утверждала, что «есть основания говорить об элементах колонизации» норманнами юго-восточного Приладожья. В 1999 г. Е.Н.Носов не сомневался, что в ряде мест скандинавы проживали «постоянно, семьями и составляли довольно значительную и влиятельную группу общества»18. Настроения археологов, в духе времени расцвета «ультранорманизма» в нашей науке, в духе Арне и Стендер-Петерсена рождавшие мнимые материальные свидетельства пребывания скандинавов «во множестве географических пунктов» Руси, передаются, в силу их норманистских воззрений, профессиональным историкам. И в 1991 и 1993 гг. А.П. Новосельцев говорил, что происхождение термина «Русь» и династии киевских князей - второстепенные вопросы, навязанные науке «патриотами»(свое отношение к антинорманистам прошлого он выразил в словах, что это «посредственности типа Д.И. Иловайского). Тогда как «прекрасный знаток наших древностей» А.Стендер-Петерсен, глубоко уважавший «Россию, русский народ, его прошлое», «считал, что термин «Русь» северного происхождения, как и династия киевских Рюриковичей»19.В 1995-2000 гг. Р. Г. Скрынников, повторяя и превосходя глубоко уважавшего «Россию, русский народ, его прошлое» Стендер-Петерсена, объяснял, что во второй половине IX - начале X вв. на Руси, которую ученый переименовал в «Восточно-Европейскую Нормандию», «утвердились десятки конунгов», основавших недолговечные норманские каганаты, что там находилось «множество норманских отрядов», что в X в. «киевским князьям приходилось действовать в условиях непрерывно возобновлявшихся вторжений из Скандинавии», что разгром Хазарии был осуществлен «лишь очень крупными силами», набранными в Скандинавии, что в балканской кампании Святослава «скандинавское войско по крайней мере в 1,5-2 раза превосходило по численности десятитысячную киевскую дружину», что его сын Владимир, будучи новгородским князем, «подчинил норманнское Полоцкое княжество на Западной Двине...» и т. д. и т. п. При этом он уверял, что «на обширном пространстве от Ладоги до днепровских порогов множество мест и пунктов носили скандинавские названия». Но чтобы как-то затушевать столь явный фальсификат, т. к. науке совершенно ничего не известно о «множествах» скандинавских названий на Руси, Скрынников тут же «стер» это множество, превратив его в пустой звук и тем самым расписавшись в безосновательности своей же посылки: «Со временем следы норманской культуры окончательно исчезли под мощным слоем славянской культуры»20.Но, как хорошо известно, ничто никогда окончательно не исчезает. И о пребывании норманнов в Англии и Франции до сих пор говорят многочисленные скандинавские топонимы. Так, во Франции их сотни (на данный факт Е.А. Мельникова закрывает глаза и говорит, что во Франции «количество скандинавских по происхождению лексем исчисляется единицами...» и что скандинавы не оставили «следов в местной культуре»21). Некоторые города в Нормандии, подчеркивают зарубежные ученые, «такие, как Quettehou и Houlgate, сохранили названия, которые присвоили им основатели-викинги тысячу лет назад», а «из 126 деревень на о. Льюис - одном из внешних Гебридских островов (Великобритания. - А.С., В.Ф.) - 110 имеют либо чисто скандинавское название, либо какое-то его подобие». Восточная Англия, подвергшаяся датской колонизации и где в 886 г. по мирному договору предводителя датчан Гутрума с англосаксонским королем Альфредом Великим был основан Данелаг (по-английски Денло, «область датского права»), до сих пор несет на себе ярко выраженный скандинавский отпечаток. «Приблизительно 700 английских названий, включающих элемент bu, без сомнения, доказывают, - отмечает П. Сойер, - важность скандинавского влияния на английскую терминологию». Западноевропейские исследователи также отмечают, что свидетельством пребывания норманнов во Франции является «множество скандинавских личных имен, к которым добавлен суффикс -ville», что «линкольнширский судебный реестр за 1212 г. содержит 215 скандинавских имен, и только 194 английских», что согласно кадастровой описи 1086 г. - «Книге Страшного суда», «у землевладельцев в период до нормандского завоевания в ходу было по меньшей мере 350 скандинавских личных имен», что скандинавы в Линкольншире и Йоркшире наложили «свой отпечаток на тамошнюю административную терминологию»22. В целом, длительное завоевание датчанами восточных областей Англии отразилось в английском языке в виде многочисленных лексических заимствований (до 10% современного лексического фонда) и ряда морфологических инноваций23.Ничего подобного русская история не знает и не знает потому, что варяги и варяжская русь, призванные в 862 г. в земли восточных славян и сыгравшие исключительно важную роль в их истории, не имели никакого отношения ни к шведам, ни к скандинавам вообще, несмотря на то, что последними в гигантском количестве - сотнями тысяч и даже миллионами! - по своей прихоти и вопреки источникам наводняют Русь отечественные и зарубежные норманисты. И изгнание этих норманнов - этих мнимоварягов и мниморусов - из русской истории, а вместе с ними и всех норманистских фантазий из нашей науки - неотложная задача современных исследователей (если бы варяги и варяжская русь действительно были норманнами и таковыми бы выступали в наших летописях и других памятниках, то тогда бы, понятно, не существовало самого варяго-русского вопроса и никто бы, конечно, не сомневался в его норманистской трактовке). И изгонять их надо потому, что норманистские мифы, преподносимые от имени якобы «объективной науки» якобы «объективными исследователями» типа археологов Л.С.Клейна, Д.А. Мачинского, В.Я. Петрухина, филолога Е.А. Мельниковой, засоряют наше историческое сознание и тем самым не позволяют в истинном свете видеть наше прошлое, наше настоящее и наше будущее. Причем эти «объективные исследователи», используя свое невероятно огромное влияние в науке, всемерно противятся установлению исторической правды. А полное отсутствие у норманской теории истинных аргументов с лихвой компенсируют масштабным и беззастенчивым шельмованием доводов антинорманистов в глазах читателя, выросшего на идеях норманизма.Есть еще одна причина, которая заставляет изгонять из нашей истории не принимавших в ней участие норманнов - это антирусская направленность норманской теории, порожденной русофобскими настроениями части шведского общества начала XVII столетия. И эта направленность норманской теории с особенной силой была явлена всему миру сверхизвестными «норманистами» - вождями Третьего рейха, стремившимися посредством ее идеологически обосновать агрессию против СССР, чуть не обернувшейся для нас катастрофой. Как втолковывал немцам в «Майн кампф» Гитлер, «организация русского государственного образования не была результатом государственно- политических способностей славянства в России; напротив, это дивный пример того, как германский элемент проявляет в низшей расе свое умение создавать государство». Поэтому, вещал он, «сама судьба как бы хочет указать нам путь своим перстом: вручив участь России большевикам, она лишила русский народ того разума, который породил и до сих пор поддерживал его государственное существование». Фюреру в унисон вторил Гиммлер: «Этот низкопробный людской сброд, славяне, сегодня столь же не способны поддерживать порядок, как не были способны много столетий назад, когда эти люди призывали варягов, когда они приглашали Рюриков»24.Норманизмом, подчеркивал в 1961 г. немецкий историк А.Андерле, руководствовались официальные учреждения фашистской Германии. Так, напомнил он, в инструкции «12 заповедей поведения немцев на Востоке и обращения их с русскими», врученной в секретном порядке «сельским управляющим» и предназначавшейся в качестве руководства к действию при ограблении советского населения, настойчиво повторялась перифраза из русской летописи: «...Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите и владейте нами!». Этим же «сельским управляющим» за три недели до нападения на СССР внушалось, что «русские всегда хотят оставаться массой, которой управляют. В этом смысле они воспримут и немецкое вторжение. Ибо это будет осуществлением их желания: «Приходите и владейте нами». Поэтому у русских не должно создаваться впечатления, что вы в чем-то колеблетесь. Вы должны быть людьми дела, которые без лишних слов, без долгих разговоров и без философствования четко и твердо выполняют то, что необходимо. Тогда русские будут вам услужливо подчиняться»25.Надлежит напомнить горькое признание известного писателя-историка Русского Зарубежья М.Д. Каратеева, жизнь которого заставила увидеть в норманской теории, привитой ему в детские годы, истинную подоплеку. В 1968 г. он констатировал от имени своих собратьев, вынужденных после революции покинуть Россию, что «сколько непоправимого вреда принес норманизм престижу нашей страны и нам самим, начали понимать за границей, очутившись в «норманском» мире и поневоле сделав кое-какие наблюдения, сравнения и выводы». Ибо за ним, справедливо заострял Каратеев внимание, «кроется не одно лишь тщеславное желание Запада отстоять видимость своего превосходства над русским народом. Дело обстоит гораздо серьезней: норманская доктрина пошла на вооружение тех русофобских сил западного мира, которые принципиально враждебны всякой сильной и единой России, - вне зависимости от правящей там власти, - и служит сейчас чисто политическим целям: с одной стороны как средство антирусской обработки мирового общественного мнения, а с другой - как оправдание тех действий, которые за этой обработкой должны последовать. Так ошибка историческая... опоганила и русско самосознание и отношение к нам других народов, обернувшись ошибкой политической огромного масштаба. За неуважение к своему прошлому приходится платить дорогой ценой»26.А уважать свое прошлое - это означает вести вдумчивый и серьезный разговор, где есть источники и где нет места никаким спекуляциям и передергиваниям. Тогда все встает на свои места, а мифы и мистификации исчезают. С ними исчезают и норманны-призраки русской истории. Об этом и идет речь в настоящем сборнике.

Сообщение отредактировал Велимир: 10 Февраль 2011 - 17:20

[dlook]

Примечательна эта древнерусская форма названия Пскова — Плесков! Вряд ли такую деталь могли выдумать в далеком Мекленбурге.

А что тут сенсационного? Псков на немецкий лад и так называется Pleskau или Pleskow (со средних веков и повелось, разумеется).

[Велимир]

Рюрик (862 — 879) – первый великий русский князь, одна из легендарных фигур в европейской истории, основатель древнерусского государства. Согласно летописям, призванный от варягов славянами, кривичами, чудью и весью в 862 году Рюрик занял сначала Ладогу, а затем перебрался в Новгород. Правил в Новгороде по договору, заключённому с местной знатью, утвердившей за собой право на сбор доходов. Основатель династии Рюриковичей. 1148 лет назад по свидетельству летописца Нестора в "Повести временных лет" "володеть и княжить восточными славянами" был призван глава варяжского военного отряда Рюрик, который прибыл вместе с братьями Синеусом и Трувором — 8 сентября, 862 года.Летописная традиция связывает начало Руси с призванием варягов. Так "Повесть временных лет" рассказывает, что в 862 году трое варяжских братьев со своими родами пришли править к славянам, заложив город Ладогу. Но откуда пришли и кем были по происхождению эти варяги, давшие начало русской государственности? Ведь в историографии они успели побывать и шведами, и датчанами, и скандинавами в целом; одни авторы считали варягов норманнами, другие, наоборот, — славянами. Снова и снова невнимательность к проблеме, поставленной в самом историческом источнике, являлась причиной для противоречащих друг другу утверждений Для древнего летописца происхождение варягов было очевидно. Он помещал их земли на южно-балтийском побережье вплоть "до земли аглянской", т.е. до области Ангельн в Гольштейне.Сегодня это северно-германская земля Мекленбург, население которой в древности не было немецким. Каким оно было — об этом говорят сохранившиеся по сей день названия населённых пунктов Варин, Руссов, Рерик и многие другие. Однако несмотря на всю ясность летописного свидетельства, вопрос о происхождении варягов (а значит, и о корнях русской государственности) стал дискуссионным для потомков. Путаницу внесла появившаяся в политических кругах при дворе шведского короля версия о происхождении Рюрика из Швеции, которую впоследствии подхватили некоторые немецкие историки. Объективно говоря, эта версия не имела ни малейших исторических оснований, зато была полностью обусловлена политически. Ещё в годы Ливонской войны между Иваном Грозным и шведским королём Юханом III разгорелась острая полемика по вопросу о титуловании. Русский царь считал шведского правителя выходцем из "мужичьего рода", на что тот отвечал, что предки самой русской династии происходили будто бы из Швеции. Эта мысль окончательно оформилась как политическая концепция накануне Смутного времени в начале XVII века, когда шведы претендовали на новгородские земли, пытаясь оправдать свои территориальные претензии неким подобием летописного "призвания". Предполагалось, что новгородцы должны были направить посольство к шведскому королю и пригласить его на правление, как некогда они будто бы призвали "шведского" князя Рюрика. Вывод о "шведском" происхождении варягов в то время был основан лишь на том, что они пришли на Русь "из-за моря", а значит, вероятнее всего, из Швеции.Правление РюрикаВпоследствии, в первой половине XVIII века к варяжской теме обратились немецкие учёные из Петербургской Академии наук, которые по той же логике стремились обосновать немецкое господство в России времён регентства Бирона. Они же сформулировали т.н. "норманнскую теорию", согласно которой варяги, основатели древнерусского государства, признавались выходцами из Швеции (т.е. "немцами", как тогда называли всех иностранцев). С тех пор эта теория, облачившись в некое подобие научности, закрепилась в отечественной историографии. В то же время многие выдающиеся историки, начиная с М.В. Ломоносова, указывали на то, что "норманнская теория" не соответствует реальным фактам. Например, шведы не могли создать на Руси государство в IX веке хотя бы потому, что они сами не имели в это время государственности. В русском языке и в русской культуре не удалось обнаружить скандинавских заимствований. Наконец, внимательное чтение самой летописи не позволяет подтвердить измышлений норманнистов. Летописец отличал варягов от шведов и других скандинавских народов, писав, что "звались те варяги — русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, другие готы". Поэтому при заключении мирных договоров с Византией языческие дружинники князей Олега и Игоря (те самые варяги, которых норманнисты считают шведскими викингами) приносили клятву именами Перуна и Велеса, а вовсе не Одина или Тора. А.Г. Кузьмин отмечал, что только один этот факт мог бы опровергнуть всю "норманнскую теорию". Понятно, что в таком виде "норманнская теория" не могла быть жизнеспособной в академической науке. Но к ней снова и снова обращались в том случае, когда нужно было нанести удар по идее русской государственности. Сегодня эта разрушительная теория приобрела новую форму, и современные норманнисты, подкармливаемые грантами многочисленных зарубежных фондов, говорят не столько о "скандинавском происхождении варягов", сколько о своеобразном разделе "сфер влияния" в древнерусском государстве.Варяжское мореПо новой версии норманнизма, на северные области Руси будто бы распространялась власть викингов, а на южные — хазар (между ними якобы существовал некий договор). Для русских же не предполагается сколь-нибудь значимой роли в собственной ранней истории. Однако само развитие русского государства полностью опровергает все домыслы политических врагов России. Смогла бы древняя Русь стать могучей Российской империей без выдающейся исторической миссии русского народа? Великая история состоялась вместе с великим народом, происходившим от варяжского начала. Прискорбно, что сегодня всё чаще и чаще раздаются реплики о том, что предками русских были нерусские. Это не так. Нашими предками были варяги, которые тоже были русскими. Единственно, следует уточнить, что именно русь — это наше исконное родовое имя, а варягами называли древнерусских мореплавателей. Посол Сигизмунд Герберштейн, побывавший в Москве в начале XVI века, писал, что родина варягов — Вагрия — располагалась на южно-балтийском побережье и от них Балтика называлась Варяжским морем. Он выразил широкое мнение, бытовавшее в просвещённых кругах Европы того времени. С развитием научной генеалогии стали появляться труды о связях русской царской династии с древними королевскими родами Мекленбурга. В северно-германском Поморье о варягах и их исторических связях с Россией помнили вплоть до XIX века. По сей день в Мекленбургской области сохраняется множество следов пребывания донемецкого населения. Очевидно, что "немецкой" она стала лишь после того, как варяги и их потомки были вытеснены на восток или онемечены католическими орденами. Французский путешественник К. Мармье записал однажды в Мекленбурге народную легенду о Рюрике и его братьях. В VIII веке варягами правил король Годлав, у которого было три сына — Рюрик, Сивар и Трувор. Однажды они отправились с южной Балтики на восток и основали древнерусское княжество с центрами в Новгороде и Пскове.Спустя некоторое время Рюрик стал главой династии, которая царствовала до 1598 года. Эта легенда из Северной Германии полностью созвучна Сказанию о призвании варягов из летописи. Однако внимательный анализ фактов позволяет в некоторой степени скорректировать летописную хронологию, по которой Рюрик с братьями начали править на Руси с 862 года. А. Куник вообще считал эту дату ошибочной, оставляя неточность на совести позднейших переписчиков летописи. Очевидно, что события, о которых кратко сообщали русские летописи, получают историческое наполнение по немецким источникам. Сами немцы опровергали норманнистские выдумки. Мекленбургский юрист Иоганн Фридрих фон Хемниц ссылался на легенду, согласно которой Рюрик с братьями были сыновьями князя Годлава, погибшего в 808 году в битве с датчанами. Учитывая то, что старшим из сыновей был Рюрик, можно предположить, что он родился не позднее 806 года (после него до гибели отца в 808 году должны были появиться на свет два младших брата, которые не были одногодками). Конечно, Рюрик мог родиться и раньше, но об этом у нас пока нет достоверных сведений. По немецким источникам, Рюрик с братьями были "призваны" около 840 года, что представляется весьма правдоподобным. Таким образом, варяжские князья могли появиться на Руси в зрелом и дееспособном возрасте, что выглядит совершенно логично. И действительно, согласно последним археологическим находкам, удалось установить, что Рюриково городище близ современного Новгорода, которое и есть древний Рюриков Новгород, существовало ранее 862 года. С другой стороны, допуская ошибку в хронологии, летопись более точно указывает на место "призвания". Вероятнее всего это был не Новгород (как по немецким данным), а Ладога, которая была заложена варягами ещё в середине VIII века. А Новгород (Рюриково городище) князь Рюрик "срубил" позднее, объединяя земли братьев после их смерти, о чём свидетельствует и название города.Родословную Рюрика от древних варяжских королей признавали знатоки и исследователи генеалогий. Мекленбургские историки писали о том, что его дедом был король Витслав, бывший равноправным союзником франкского короля Карла Великого и участвовавший в его походах против саксов. Во время одного из таких походов Витслав был убит, попав в засаду при переправе через реку. Некоторые авторы прямо называли его "королём руссов". В северогерманских родословных указывается и на родство Рюрика с Гостомыслом, который действует в летописном сказании о призвании варягов. Но если скупые строки летописи о нём почти ничего не сообщают, то во франкских хрониках он упомянут как противник императора Людовика Немецкого. Почему Рюрик с братьями отправились с южно-балтийского побережья на Восток? Дело в том, что у варяжских королей существовала "очередная" система наследования, по которой власть всегда получал старший представитель правящего рода. Позднее подобная система наследования княжеской власти стала традиционной на Руси. При этом сыновья не успевшего занять королевский трон правителя не получали никаких прав на престол и оставались вне главной "очереди". Годлав был убит раньше своего старшего брата и при жизни так и не стал королём. По этой причине Рюрик с братьями был вынужден отправиться в периферийную Ладогу, где с этого времени началась славная история государства Российского. Князь Рюрик был полноправным правителем Руси и выходцем из "рода Русского", а вовсе не иностранным властителем, как желают представить те, кто всю русскую историю мыслит только под иноземным господством.